Что стало с марией кантемир. Петр I и Мария Кантемир

Княжна Мария Дмитриевна Кантемир (Марья Кантемирова, 1700-1757) - дочь молдавского господаря, князя Дмитрия Константиновича и Кассандры Кантакузен, бежавших в Россию, сестра известного русского поэта Антиоха Кантемира, любовница императора Петра Великого.

Биография

В детском возрасте привезена в Стамбул, где жил её отец. Её учителем был греческий монах Анастасий Кандоиди, секретный информатор русского посла в Стамбуле П. А. Толстого. Марию учили древнегреческому, латинскому, итальянскому языкам, основам математики, астрономии, риторики, философии, она увлекалась античной и западноевропейской литературой и историей, рисованием, музыкой.

В конце 1710 года вернулась с семьей в Яссы. Дмитрий Кантемир оказался союзником Петра по неудачной турецкой кампании и лишился своих владений по прутскому договору. С 1711 года семья жила в Харькове, с 1713 в Москве и подмосковной резиденции «Чёрная грязь».

Мария попыталась избегать утомительных увеселений, и этим навлекла недовольство царя, по приказу которого началось расследование, которое вели Павел Ягужинский и доктор Блументрост. 1 ноября в дневнике Ильинского записано: «Павел Иванович Ягужинский с доктором Лаврентием Лаврентьевичем (Блументростом) да с Татищевым (царским денщиком) приезжали осматривать княгиню и княжну: в правды ли немогут (нездоровы), понеже в воскресенье в сенате не были».

В родительском доме Мария принимала Петра I, Меншикова, Фёдора Апраксина, французского посла Кампредона (6.11.1721). Поддерживала дружеские связи с Толстым, прусскими, австрийскими и другими дипломатами.

С Петром Первым

Зимой 1721 года начался роман царя с двадцатилетней Марией, который поощрял её отец, и, по некоторым догадкам, старый товарищ Петра I, интриган Пётр Толстой. В первые месяцы 1722 года, будучи в Москве, Мария отказала в своей руке князю Ивану Григорьевичу Долгорукову. В 1722 году Петр отбывал в персидскую кампанию: из Москвы в Нижний Новгород, Казань и Астрахань. Царя сопровождала и Екатерина, и Мария (вместе с отцом). Мария была вынуждена остаться в Астрахани с мачехой и младшим братом Антиохом, так как была беременна.

«В случае рождения сына у княгини, царица опасается развода с нею и брака с любовницею, по наущению Валахского князя». (депеша французского посла Кампредона, 8 июня 1722 года).

Валишевский пишет: «Если верить Шереру, друзья Екатерины ухитрились оградить её от этой опасности: по возвращении из кампании Пётр застал любовницу в постели, в опасном положении после выкидыша».

По другим указаниям, Мария всё же смогла родить сына. Император Священной Римской империи жалует её отца в 1723 году званием князя Священной Римской империи, что делало её статус выше. Но сын Марии умирает. Царь вернулся из похода в Москву в декабре 1722 года.

Вероятно, верна версия о том, что роды у Марии произошли, но они оказались неудачными, и новорожденный мальчик умер. Майков пишет:

Пока происходила эта экспедиция, в Астрахани, на государевом рыбном дворе, где было отведено помещение для Кантемирова семейства, совершилось издалека подготовленное тёмное дело. Княжна Мария преждевременно разрешилась недоношенным младенцем. Есть известие, что эти роды были искусственно ускорены мерами, которые принял Поликала, врач семьи Кантемиров, состоявший также при Царицыном дворе, - руководил же действиями Поликалы не кто иной, как приятель князя Димитрия П. А. Толстой. Ему не впервой было играть двойственную роль: сближая княжну с Петром, он в то же время хотел быть угодным Екатерине; несчастная княжна оказалась его жертвой, хрупкою игрушкой в его жёстких руках. Теперь супруга Петра могла быть покойна; опасность, которой она боялась, была устранена.

Впервые маленькая Мария познакомилась с Петром еще во время эпопеи с Прутским походом и бегством семьи из Молдавии в Россию. Тогда ей было одиннадцать. Петр был по уши увлечен Екатериной. Но через несколько лет спокойной жизни неподалеку от Москвы Мария превратилась в одну из красивейших статс-дам императорского Двора. И в конце 20-х годов XVIII века между государем и княжной вспыхнуло взаимное и страстное чувство…

История князей Кантемиров в России началась со злополучного Прутского похода. Россия вынуждена была уйти с Валахии (Молдавии), и вместе с петровским войском ушел и валашский государь Дмитрий Кантемир со своим семейством. Тогда у него были дочь Мария и 5 сыновей (по другим данным, две дочери, обе – Марии, одна из них умерла в 1720 г. 19-летней).

По легенде, в 1721 г. между 49-летним Петром I и 20-летней Марией Кантемир вспыхнула любовь. В мае 1722 царь Петр выехал из Москвы в Нижний Новгород, Казань и Астрахань, откуда начался его Персидский поход. Его сопровождала Мария и отец ее Дмитрий Кантемир. У нее от Петра рождается сын, новая надежда царя на наследника. Напомним, что в 1719 г. в тюрьме умер его сын Алексей, а родившийся у Екатерины в 1720 сын умер в младенчестве.

Царь вернулся из похода в Москву в декабре 1722. История этой любви стала известна двору и была сообщена австрийским посланником императору. Учитывая возможное высокое назначение Марии, в 1723 г. ее отец был пожалован званием князя Римской империи, и она как бы получала тоже это звание и могла стать уже достойной по званию супругой царю Петру.

Но у Марии их сын тоже умирает, вместе с ним умирает не только надежда Петра, но и надежда Кантемиров на возвращение в Молдавию с Русским войском…

Кадр из фильма Владимира Бортко «Петр Первый. Завещание».

Известная история, связанная с «последним любовным увлечением» Петра Великого Марией Дмитриевной Кантемир (1700-1757) и её беременностью от императора, окончившейся выкидышем, спровоцированным лейб-медиком императрицы Екатерины Георгием Поликалой базируется на весьма шатких документальных основаниях и больше похожа на подобие авантюрного романа.

Единственным свидетельством о том, что подобное увлечение государя и его последствия имели место в действительности, базируется на документе от 8 июня 1722 года донесении французского посла в России Жака де Кампредона кардиналу Дюбуа.

Сообщая о начале Персидского похода, посол упомянул о распространявшихся в Санкт-Петербурге слухах о беременности Марии Кантемир от императора Петра:

«Царицу страшит новая склонность Монарха к дочери валашского господаря [Дмитрия Константиновича Кантемира]. Она, утверждают (on pretend), беременна уже несколько месяцев, отец же у нее человек очень ловкий, умный и пронырливый.

Царица и боится, как бы Царь, если девушка эта родит сына, не уступил убеждениям принца валашского и не развелся с супругою для того, чтобы жениться на любовнице, давшей престолу наследника мужского пола. Этот страх не лишен основания и подобные примеры бывали ».

Если доверять этому, довольно осторожному сообщению Кампредона, кстати, всё это время пребывавшего в Санкт-Петербурге и находившегося в личной переписке с Д.К. Кантемиром, трудно объяснить желание «пронырливого» молдавского князя найти поддержку в исполнении своего завещания именно у Екатерины, то есть явного врага его дочери и его «коварных замыслов».

Действительно, обострение болезни Д.К. Кантемира (сухотки, - диабета) на протяжении Персидского похода, привело к тому, что 28 сентября он написал завещание на имя государыни императрицы Екатерины I.

Предполагаемый портрет Марии Кантемир. Худ.: И.Н. Никитин, 1710-е - 1720-е гг.

Интересно, что сторонники авантюрного романа предпочитали не обращать внимания на другое письмо того же Жака де Кампредона, отправленное им через год после описываемых событий, 13 июля 1723 года, на имя французского короля:

«Поговаривают уже о поездке в Москву будущей зимой. Говорят даже, что там произойдет коронование Царицы, что царь приобщит ее к правлению и установит порядок престолонаследия.

Достоверно, что влияние Царицы усиливается с каждым днем и что только ради ее удовольствия Царь держит в отдалении, в деревне, господаря молдавского, дочь которого, казалось одно время, обратила на себя внимание Монарха»

Как раз во время написания этого письма князь Кантемир с семейством с продолжительными остановками, вызванными его болезнью, продвигался из Астрахани в направлении Москвы.

Оба своих сообщения де Кампредон, не скрывая того, основывал на слухах и домыслах, распространённых при дворе, вернувшемся в Санкт-Петербург из Москвы сразу после отъезда императора в Персидский поход. Поэтому куда большее доверие вызывают записи биографа семьи, И. Ильинского, лично присутствовавшего при Д.К. Кантемире в Дербенте и бывшего непосредственным свидетелем воссоединения семьи Кантемиров в Астрахани девятого октября 1722 года.

Дмитрий Константинович Кантемир, - отец Марии.

В некоторых изданиях дополнительным источником сведений об указанных событиях указывается записка, приписываемая «цесарскому дипломатическому агенту», то есть австрийскому послу, видимо, С.-В. Кинскому, которая была впервые опубликована в историко-географическом журнале «Магазин новой истории и географии» в 1777 году:

«Но среди всех царских любовниц никто не был для царицы так опасен, как молодая княжна Кантемир, которую царь по сравнению с другими особенно пылко любил, и Толстой в этой любви выступал в роли посредника, который впоследствии пользовался милостью царя и царицы и для царского удобства собирался сам жениться на этой даме и дать ей своё имя, желая тактично отвлечь внимание царицы от этой любви.

Но царь не хотел довольствоваться таким оборотом дел, желая самому вступить в брак с этой молодой княжной, столь велика, всё-таки была его любовь, однако, он не мог решиться пойти против своей царицы, русской Катерины первой, с произведёнными ею на свет его детьми, поскольку опасался Духовной коллегии, которая могла и вовсе воспрепятствовать этому; но поскольку измена была взаимной, разрешение на его венчание с княжной Кантемир в качестве супруги второго порядка (Gemahlin Secundi) могло быть получено после рождения у неё сына (потому что она была как раз тогда беременна).

В это же время царь предпринял поход в Персию, вследствие чего княжна Кантемир лишилась его внимания, и именно после того, как в время её неудачных родов в Астрахани у неё произошёл выкидыш, она попала в забвение, а царица, вопреки всему повсюду сопровождавшая царя, снова одержала победу».

Вызывают удивление многочисленные совпадения этой записки с донесениями де Капредона, что косвенно может свидетельствовать о том, что слухи о беременности Марии были переданы французскому посланнику от австрийского посла.

Но ненадолго вернёмся к легенде, наиболее полно отражённой в статье Л.Н. Майкова:

«Пока происходила эта экспедиция, в Астрахани, на государевом рыбном дворе, где было отведено помещение для Кантемирова семейства, совершилось издалека подготовленное темное дело. Княжна Мария преждевременно разрешилась недоношенным младенцем.

Есть известие, что эти роды были искусственно ускорены мерами, которые принял Поликала, врач семьи Кантемиров, состоявший также при Царицыном дворе, – руководил же действиями Поликалы не кто иной, как приятель князя Димитрия П. А. Толстой.

Портрет кисти Таннауэра. Граф Пётр Андреевич Толстой — государственный деятель и дипломат, сподвижник Петра Великого, один из руководителей его секретной службы.

Ему не впервой было играть двойственную роль: сближая княжну с Петром, он в то же время хотел быть угодным Екатерине; несчастная княжна оказалась его жертвой, хрупкою игрушкой в его жестких руках. Теперь су-пруга Петра могла быть покойна; опасность, которой она боялась, была устранена, и Толстой мог рассчитывать на благодарность Екатерины /…/

В Астрахани, среди семьи, князя встретили нерадостные вести: он застал дочь тяжко больною. Есть основание думать, что обстоятельства, сопрово-ждавшие ее болезнь, остались для него не выясненными; по крайней мере, врач Поликала продолжал находиться при нем. Но уже самый исход княжниной беременности уничтожал все тайные замыслы и надежды князя, и этого было совершенно достаточно, чтоб оконча-тельно разрушить его здоровье».

В своём рассуждении исследователь опирался на вышеприведённый анонимный и изданный через 70 лет после событий, «анекдот» о княжне Марии Кантемир как о «жене второго ранга», продолжающийся словами:

«…она [М.Д. Кантемир – прим. А.П.] была беременна; если она родит сына, он [Пётр I – прим. А.П.] будет должен объявить его наследником престола. Но Екатерина избежала такой немилости в результате двух довольно счастливых событий.

Неожиданно возникает необходимость экспедиции в Персию. Министры царя, желая проявить свою кипучую деятельность, вели спешную подготовку похода и торопили его [Царя – прим. А.П.] отъезд, что заставило его забросить все любовные приключения и все придворные интриги.

В то же самое время у Кантемир произошел выкидыш в Астрахани; это закончилось тем, что она потеряла своё место возле Императора, а Екатерина, которая сопровождала своего мужа в Персии и стойко выносила тяготы поездки и убийственно жаркий климат, вернула милость Петра ».

Петр I Великий.

Подчёркивавшееся анонимным автором участие П.А. Толстого в этих событиях в качестве сторонника интересов семьи Кантемиров привело к появлению «конспирологической» теории Л.Н. Майкова о его двойственном участии в указанных событиях, несмотря на то, что дальнейшая биография этой бесспорно выдающейся личности свидетельствует о личной приверженности Толстого заветам Петра и его беззаветной верности Екатерине после смерти императора.

Выраженную в завещании отца надежду на всё ещё возможный, по мнению Д.К. Кантемира, брак его дочери Марии со сватавшимся к ней И.Г. Долгоруковым, Л.Н. Майков был склонен трактовать как хитрую интригу, придуманную глубоко больным, измождённым, находящимся на пороге смерти человеком, призванную дать понять императрице, «…что для него осталась тайною близость Петра к его дочери ».

Наконец, окончательное оформление сплетен о близости императора и Марии Кантемир в жанр авантюрного романа принадлежит перу польского историка, писателя и публициста Казимира Феликсовича Валишевского (1849 – 1935), по словам которого:

«…когда Петр в 1722 году отправлялся в поход на Персию, его любовная интрига с Марией Кантемир тянулась уже несколько лет и казалась близкой к развязке, роковой для Екатерины.

Обе женщины сопровождали царя во время похода. Но Мария вынуждена была остаться в Астрахани, так как была беременна. Это еще больше укрепило ее приверженцев в победе. После смерти маленького Петра Петровича у Екатерины не было больше сына, которого Петр мог бы сделать своим наследником.

Предполагалось, что если по возвращении царя из похода Кантемир подарит ему сына, то Петр не колеблясь отделается от второй жены так же, как освободился от первой.

Если верить Шереру [предполагаемому автору анонимных анекдотов 1792 г. издания – прим. А.П.], друзья Екатерины нашли способ избавиться от опасности: вернувшись, Петр застал свою любовницу тяжелобольной после преждевременных родов; опасались даже за ее жизнь ».

Адольский И-Б.Г. «Портрет Екатерины I с арапчонком. 1725 г.

Любопытно, что ни один из авторов, придерживавшихся мнения о том, что описываемые авантюрные обстоятельства имели место в действительности, отчего-то, не указывает напрямую, при каких обстоятельствах Мария потеряла ребёнка: был ли это выкидыш, спровоцированный дальним путешествием, резкой сменой климата или болезнью, умер ли младенец в результате неудачных родов, или, всё же, прожил несколько дней, получив святое крещение.

Игнорирование многочисленных естественных факторов, которые могли бы привести к этому печальному событию, при настойчивых утверждениях об отравлении княжны подосланным врачом, также снижает доверие к подлинности этой истории.

Поводом для сомнения служит и то обстоятельство, что исследователи этой тёмной истории не только воздерживаются от указания даты этого события, но и уклонились от любых временных уточнений, как например, свершилось оно во время похода (18 июля – 9 октября 1722 г.) или уже после возвращения Д.К. Кантемира в Астрахань.

Согласно данным Байера, участвовавший в походе лейб-медик императрицы Георгий Поликала был приставлен к Кантемиру по указанию Петра I ещё в Дербенте и прибыл в Астрахань вместе с князем, а, значит, не мог участвовать в «коварной интриге» с отравлением одной из княгинь Кантемир до возвращения Д.К. Кантемира в Астрахань.

Особо следует обратить внимание на то, что ни один из сторонников «авантюрной версии» не обратил внимания ни на беременность мачехи Марии, светлейшей княгини Анастасии Кантемир, протекавшую как раз во время описываемых событий, ни на смерть её ребёнка в Астрахани в конце ноября того же 1722 года, сведения о чём были опубликованы Байером ещё в 1783 году.

Анастасия Кантемир, урожденная Трубецкая - мачеха Марии Кантемир.

Такая, довольно странная «избирательность» в толковании источников вкупе с «удвоением событий», думается, уже является поводом усомниться в том, что и мачеха и, бывшая её ровесницей, имевшая ту же фамилию, падчерица примерно в одно и то же время, находясь в одном и том же месте, на рыбном дворе в Астрахани, имели одну и ту же судьбу, связанную с потерей их младенцев-сыновей.

Между тем, непосредственный участник событий, И.И. Ильинский, на протяжении похода заведовавший получением писем для Д.К. Кантемира, ежедневно общавшийся с ним, и подробно отражавший в своём журнале историю семьи, ни словом не упоминает ни о беременности, ни о выкидыше, ни о болезни ни Марии, ни Анастасии Кантемир, упоминая, тем не менее, и о первых неудачных родах княгини Анастасии.

Так или иначе, достоверным следует почитать лишь то, что неопределённые слухи о беременности одной из княгинь Кантемир, всё же, носились в высшем Санкт-Петербургском обществе, так или иначе, достигнув ушей де Капредона и Кинского, которые не смогли или не сочли нужным узнать и поведать более точные сведения.

С другой стороны достоверные сведения о возможных встречах княжны Марии с государем исчерпываются немногочисленными упоминаниями о посещениях Петром I дома Кантемиров в Санкт-Петербурге и встречах семьи с императором в дни затяжного празднования Ништадского мира, на которых могла присутствовать Мария.

Думается, что отсутствие каких-либо более определённых данных об этом при высоком внимании современников и исследователей к дневному распорядку государя, делает эту историю ещё более сомнительной.

С другой стороны, отраженная в источниках мемуарного характера ревность светлейшего князя Д.К. Кантемира к его супруге Анастасии, обострившаяся в период её частых, едва не регулярных встреч, происходивших в то же самое время с другом её детства, герцогом Гольштейн-Готторпским была отмечена в дневнике Берхгольца, и уж конечно, не составляла тайны для общества вместе со «странным поведением» княгини валашской 14 апреля 1722 года (т. е. за 7 – 8 месяцев до родов) на званом обеде у австрийского посла графа Кинского – предполагаемого автора одного из двух главных источников, касающихся этой запутанной истории.

29 апреля 1700 - 09 сентября 1754
дочь молдавского господаря, князя Дмитрия Константиновича и Кассандры Кантакузен, бежавших в Россию, сестра известного русского поэта Антиоха Кантемира, любовница императора Петра Великого.

В детском возрасте привезена в Стамбул, где жил её отец. Ее учителем был греческий монах Анастасий Кандоиди, секретный информатор русского посла в Стамбуле П. А. Толстого. Марию учили древнегреческому, латинскому, итальянскому языкам, основам математики, астрономии, риторики, философии, она увлекалась античной и западноевропейской литературой и историей, рисованием, музыкой.

И.Н. Никитин. «Портрет княжны Смарагды(?) Марии(?) Кантемир» — предполагаемый портрет Марии или её сестры?

Начала обучаться русской и славянской грамоте у литератора Ивана Ильинского. В доме отца Мария познакомилась с царем Петром I. В 1720 году, ожидая обещанного вознаграждения за поддержку в войне, Кантемиры перебираются в Петербург и овдовевший Дмитрий женится на юной красавице Настасье Трубецкой и окунается в вихрь светской жизни. Мария попыталась избегать утомительных увеселений, и этим навлекла недовольство царя, по приказу которого началось расследование, которое вели Павел Ягужинский и доктор Блументрост. 1 ноября в дневнике Ильинскаго записано: «Павел Иванович Ягужинский с доктором Лаврентием Лаврентьевичем (Блументростом) да с Татищевым (царским денщиком) приезжали осматривать княгиню и княжну: в правды ли немогут (нездоровы), понеже в воскресенье в сенате не были».

Дмитрий Кантемир

С Петром

Зимой 1721 года начался роман царя с двадцатилетней Марией, который поощрял её отец, и, по некоторым догадкам, его старый товарищ интриган Петр Толстой. В первые месяцы 1722 года, будучи в Москве, Мария отказала в своей руке князю Ивану Григорьевичу Долгорукову. В 1722 году Петр отбывал в персидскую кампанию: из Москвы в Нижний Новгород, Казань и Астрахань. Царя сопровождала и Екатерина, и Мария (вместе с отцом). Мария была вынуждена остаться в Астрахани с мачехой и младшим братом Антиохом, так как была беременна.

Валишевский пишет: «если верить Шереру, друзья Екатерины ухитрились оградить её от этой опасности: по возвращении из кампании Петр застал любовницу в постели, в опасном положении после выкидыша».

«В случае рождения сына у княгини, царица опасается развода с нею и брака с любовницею, по наущению Валахского князя».

По другим указаниям, Мария всё же смогла родить сына. Император Священной Римской империи жалует её отца в 1723 г. званием князя Римской империи, что делало её статус выше. Но сын Марии умирает. Царь вернулся из похода в Москву в декабре 1722 года.
Вероятно, верна версия о том, что роды у Марии произошли, но они оказались неудачными, и новорожденный мальчик умер. Майков пишет:

"Пока происходила эта экспедиция, в Астрахани, на государевом рыбном дворе, где было отведено помещение для Кантемирова семейства, совершилось издалека подготовленное темное дело. Княжна Мария преждевременно разрешилась недоношенным младенцем. Есть известие, что эти роды были искусственно ускорены мерами, которые принял Поликала, врач семьи Кантемиров, состоявший также при Царицыном дворе, — руководил же действиями Поликалы не кто иной, как приятель князя Димитрия П. А. Толстой. Ему не впервой было играть двойственную роль: сближая княжну с Петром, он в то же время хотел быть угодным Екатерине; несчастная княжна оказалась его жертвой, хрупкою игрушкой в его жестких руках. Теперь супруга Петра могла быть покойна; опасность, которой она боялась, была устранена."

Кантемиры уехали в орловское имение Дмитровку, где в 1723 году умирает и её отец. По его завещанию она получила драгоценности матери стоимостью в 10 тысяч рублей. Свои имения господарь завещал тому из сыновей, который по достижении возраста окажется наиболее достойным, это привело к многолетнему судебному спору четырех сыновей со своей мачехой, которая требовала 1/4 (вдовью) часть состояния — судебные тяжбы будут тянуться много лет (до 1739 года) и результат будет зависеть от того, кто будет на престоле, человек, расположенный к Кантемирам, или же нет.
Весной 1724 года Екатерина была коронована императрицей, а Толстой был возведен в графское достоинство. Когда осенью 1724 года Екатерина увлеклась Виллемом Монсом, связь разочарованного женой Петра с Марией возобновилась, но ни к чему не привела, поскольку в январе 1725 года он скончался.

После Петра
После смерти царя Мария серьёзно заболела, составила завещание в пользу братьев, назначив своим душеприказчиком Антиоха. « Пока сенат обсуждал вопрос о наследстве умершаго господаря, княжну Марию снова постигла тяжкая болезнь. Нравственною причиною ея были, очевидно, те треволнения, какия ей пришлось испытать в последние годы. Внимание Петра, возобновившееся после его разрыва с Екатериной из-за Монса, возродило честолюбивыя мечты в сердце княжны; но неожиданная кончина государя нанесла им внезапный решительный удар».
После выздоровления проживала в Санкт-Петербурге, но отошла от жизни двора. При Екатерине I она находится в опале. При Петре II она переехала в Москву, где служили ее братья; пользовалась расположением сестры нового царя, Натальи. В 1727 году Мария способствует свадьбе своего брата Константина с княжной М. Д. Голицыной.

Портрет императрицы Анны Иоанновны

Благодаря милостям Анны Иоанновны, которая пригласила её ко двору фрейлиной (1730), Мария построила «в приходе Троицы на Грязех» два дома у Покровских ворот, пригласив Трезини. Когда двор решил вернуться в 1731 году в Петербург, Мария получила разрешение остаться в Москве. Эти милости были оказаны ей, так как её брат Антиох способствовал восшествию Анны на престол. В начале 1732 года Мария хлопотала в Санкт-Петербурге о получении новых вотчин, посетила Анну Ивановну, Елизавету Петровну, Бирона, Остермана, А. И. Ушакова. Хлопоты были связаны с продолжающейся тяжбой с мачехой.
Замуж Мария не выходит, отвергает руку грузинского царевича Александра Бакаровича, сына выехавшего в Россию в 1724 году Карталинскаго царя Бакара. Она удаляется от двора и подолгу живет в своем московском доме, впрочем, ведя светскую жизнь и общаясь с московской знатью. Присутствовала на коронации в Москве императрицы Елизаветы и сумела расположить к себе доктора Лестока и канцлера Воронцова. В 1730-х годах в её доме был литературный салон. В 1737 к ней сватается Федор Васильевич Наумов, но она отказывает, так как понимает из его слов, что он больше прельщен её предполагаемым состоянием.

Она поддерживает переписку (на итальянском и новогреческом языках) со своим братом Антиохом, проживавшем в Париже. Переписка сохранилась и содержит ценные исторические сведения, часть из которых изложена эзоповым языком с целью обмана перлюстрации.

Антиох Дмитриевич Кантемир

В начале января 1744 года она писала ему, что намеревается продать свои земли брату Сергею, а себе оставит лишь небольшой клочок, чтобы построить тут монастырь и постричься в нем. Раздосадованный этим известием, больной брат отвечал сестре письмом на русском языке, в котором сперва делал распоряжения на случай своего прибытия из Италии в Москву, а затем говорил: «О том вас прилежно прошу, чтоб мне никогда не упоминать о монастыре и пострижении вашем; я чернецов весьма гнушаюсь и никогда не стерплю, чтоб вы вступили в такой гнусной чин, или буде то противно моей воли учините, то я в век уже больше вас не увижу. Я желаю, чтоб по приезде моем в отечестве, вы прожили всю жизнь со мною и в доме моем были хозяйкою, чтоб сбирали и потчивали гостей, одним словом — чтоб были мне увеселением и спомощницей».

Антиох, страдавший хронической болезнью, скончался в марте 1744 года в 35-летнем возрасте. На свои средства Мария перевезла тело брата из Парижа в Москву и похоронила его рядом с отцом — в нижней церкви Никольскаго Греческого монастыря.

Церковь Святой Магдалины в Улиткино (1748)

С 1745 года владела подмосковной усадьбой Улиткино (оно же Черная Грязь, оно же Марьино), где в 1747 году она построила церковь Марии Магдалины. Видимо, покупка была связана с тем, что соседнее поместье Гребнево принадлежало отцу её мачехи Настасьи Ивановны, князю И. Ю. Трубецкому. В августе 1757 года княжна Мария решила составить завещание.

Первым его пунктом было выставлено желание, чтобы в Марьине был построен женский монастырь; этим распоряжением княжна как бы желала исправить то, что не исполнила данного ею обета; точно определен был штат монастыря и назначены средства на его сооружение и содержание. Если же на основание монастыря не последовало бы разрешения, то часть определенной на него суммы назначалась на раздачу бедным, а остальныя деньги, равно как все движимое и недвижимое имущество предоставлялись братьям и другим родственникам. Похоронить свое тело княжна завещала в том же Марьине, и с тою же простотой, как погребено было тело князя Антиоха. Княжна уже хворала в то время, когда писала эти строки, а месяц спустя после того, 9-го сентября 1757 года, ея не стало, и немедленно затем началось нарушение ея предсмертных распоряжений: тело ея было предано земле не в ея любимом Марьине, а в том же Никольском Греческом монастыре, который служил уже усыпальницей для ея отца и матери, брата и сестры. Не состоялось также и основание женской обители в Марьине; наследники не настаивали на исполнении этого пункта завещания, потому что сопровождавшая его оговорка давала им возможность уклониться от того.

По местной легенде, Мария похоронена в построенной ею церкви.

Пленницы судьбы: Мария Кантемир (ВИДЕО)

Биография

Мария попыталась избегать утомительных увеселений, и этим навлекла недовольство царя, по приказу которого началось расследование, которое вели Павел Ягужинский и доктор Блументрост . 1 ноября в дневнике Ильинского записано: «Павел Иванович Ягужинский с доктором Лаврентием Лаврентьевичем (Блументростом) да с Татищевым (царским денщиком) приезжали осматривать княгиню и княжну: в правды ли немогут (нездоровы), понеже в воскресенье в сенате не были» .

В родительском доме Мария принимала Петра I, Меншикова , Фёдора Апраксина , французского посла Кампредона (6.11.1721). Поддерживала дружеские связи с Толстым, прусскими, австрийскими и другими дипломатами .

С Петром Первым

Зимой 1721 года начался роман царя с двадцатилетней Марией, который поощрял её отец, и, по некоторым догадкам, старый товарищ Петра I, интриган Пётр Толстой . В первые месяцы 1722 года, будучи в Москве, Мария отказала в своей руке князю Ивану Григорьевичу Долгорукову. В 1722 году Петр отбывал в персидскую кампанию : из Москвы в Нижний Новгород, Казань и Астрахань. Царя сопровождала и Екатерина , и Мария (вместе с отцом). Мария была вынуждена остаться в Астрахани с мачехой и младшим братом Антиохом, так как была беременна.

«В случае рождения сына у княгини, царица опасается развода с нею и брака с любовницею, по наущению Валахского князя».
(депеша французского посла Кампредона , 8 июня 1722 года) .

По другим указаниям, Мария всё же смогла родить сына. Император Священной Римской империи жалует её отца в 1723 году званием князя Священной Римской империи, что делало её статус выше . Но сын Марии умирает. Царь вернулся из похода в Москву в декабре 1722 года.

Пока происходила эта экспедиция, в Астрахани, на государевом рыбном дворе, где было отведено помещение для Кантемирова семейства, совершилось издалека подготовленное темное дело. Княжна Мария преждевременно разрешилась недоношенным младенцем. Есть известие, что эти роды были искусственно ускорены мерами, которые принял Поликала, врач семьи Кантемиров, состоявший также при Царицыном дворе, - руководил же действиями Поликалы не кто иной, как приятель князя Димитрия П. А. Толстой. Ему не впервой было играть двойственную роль: сближая княжну с Петром, он в то же время хотел быть угодным Екатерине; несчастная княжна оказалась его жертвой, хрупкою игрушкой в его жестких руках. Теперь супруга Петра могла быть покойна; опасность, которой она боялась, была устранена .

Весной 1724 года Екатерина была коронована императрицей, а Толстой был возведён в графское достоинство. Когда осенью 1724 года Екатерина увлеклась Виллемом Монсом , связь разочарованного женой Петра с Марией возобновилась, но ни к чему не привела, поскольку в январе 1725 года он скончался.

После Петра

После смерти царя Мария серьёзно заболела, составила завещание в пользу братьев, назначив своим душеприказчиком Антиоха. «Пока сенат обсуждал вопрос о наследстве умершаго господаря, княжну Марию снова постигла тяжкая болезнь. Нравственною причиною ея были, очевидно, те треволнения, какия ей пришлось испытать в последние годы. Внимание Петра, возобновившееся после его разрыва с Екатериной из-за Монса, возродило честолюбивыя мечты в сердце княжны; но неожиданная кончина государя нанесла им внезапный решительный удар» .

После выздоровления проживала в Санкт-Петербурге, но отошла от жизни двора. При Екатерине I она находится в опале. При Петре II она переехала в Москву, где служили её братья; пользовалась расположением сестры нового царя, Натальи. В 1727 году Мария способствует свадьбе своего брата Константина с княжной М. Д. Голицыной .

Антиох, страдавший хронической болезнью, скончался в марте 1744 года в 35-летнем возрасте. На свои средства Мария перевезла тело брата из Парижа в Москву и похоронила его рядом с отцом - в нижней церкви Никольского Греческого монастыря.

По местной легенде, Мария похоронена в построенной ею церкви .

Источники

Переписка кн. А. Д. Кантемира с сестрой Марией. 1734-1744 гг
Майков Л. Княжна Мария Кантемирова // (Часть 1-я) Русская старина, 1897. - Т. 89. - № 1. - С. 49-69 (Часть 2-я) Русская старина, 1897. - Т. 89. - № 3. - С. 401-417 (Часть 3-я) Т. 90. - № 6. - С. 425-451 (Часть 4-я, Т. 91. - № 8. - С. 225-253)
Сообщения современников об отношениях Петра к княжне Марии Кантемировой находятся в депешах де-Кампредона (Сборник Имп. Русск. Историч. Общества, т. XLIХ, стр. 114 и 352), и в записке цесарскаго дипломатическаго агента (Büsching’s Magazin für die neue Histone und Geographie, 13. XI); позднейшия - в Anecdotes Шерера (Londres. 1792), т. IV, и в Memoires du prince Pierre Dolgorouki. Généve. 1867. Ср. также Архив князя Куракина, т. I, стр. 93, и Сказания о роде князей Трубецких, стр. 183.

В литературе

Чиркова З. К. Мария Кантемир. Проклятие визиря.
Гордин Р. Р. Петру Великому покорствует Персида. - М. : АРМАДА, 1997.
Гранин Д. Вечера с Петром Великим

В кинематографе

«Пётр Первый. Завещание », (2011). В роли Марии Кантемир - Елизавета Боярская

Примечания

По некоторым указаниям у Кантемира было две дочери по имени Мария, и вторая умерла в 1720 году. По другим указаниям, эту девочку звали Смарагдой. Также упоминается дочь Кантемира, видимо, от второго брака: Екатерине-Смарагда Дмитриевна Кантемир (1720-1761), камер-фрейлина, статс-дама императрицы Елизаветы Петровны, жена

Последняя фаворитка Петра I, Мария Кантемир, родилась в 1700 году. Ее отцом был молдавский князь Дмитрий Константинович, а мать – гречанка Кассандра. Детство Марии прошло в Стамбуле, а в возрасте 11 лет девочка с семьей переехала в Харьков, и, спустя еще два года, в Подмосковье. Учителем русского языка детей, а их было шестеро, стал Иван Ильинский, известный переводчик и писатель.

Большое влияние на судьбу Марии Кантемир оказал греческий священник Анастасий Кандоиди, являющийся тайным московским агентом, последовавшим вслед за Кантемирами в Россию. Именно он пристрастил Марию к чтению и астрономии.

Виктор Арсени — Русский царь Пётр I и господарь Молдавии Дмитрий Кантемир в битве с турками и крымскими татарами, 1711 год.

Знакомство с царем

Вскоре после переезда в Москву, мать Марии умерла, а семья Кантемиров перебралась в Петербург, где отец сблизился с Петром I на фоне совместной работы. Девушка впервые увидела царя в 1717 году, в их подмосковном доме. Женитьба Дмитрия Кантемира на Анастасии Трубецкой перевернула ее жизнь. Марии пришлось облечься в модные, по европейским меркам, наряды и выйти в свет.

Глава семьи с женой и старшей дочерью стал регулярно принимать участие на балах, ассамблеях и катаниях. Победа России над шведами отмечалась особенно широко, с несколько дневным потешным маскарадом. На этих торжествах Мария Кантермир частенько пересекалась с Петром I и он проявил к ней интерес.

Жан — Марк Натье. Портрет Петра Первого. 1717 г.

Ассамблея при Петре I. 1858, С. Хлебовский Станислав. Холст, масло.

Фаворитка императора

Мария не могла остаться незамеченной, ведь она выделялась среди русских девушек, как экзотический цветок на ромашковом поле, греческими чертами лица. Но молодая княжна привлекла любознательного и эрудированного императора не только внешними данными, но образованностью и желанием познавать новое, что было редкостью для женщин того времени.

Им было о чем поведать друг-другу и за пределами постели. Внимание Петра и его обаяние быстро сломили сопротивление Кантемир. Хотя у отца были иные планы на ее счет, ведь в этот момент поступило предложение руки и сердца от князя Ивана Долгорукого.

Дмитрий Константинович был согласен на этот брак, а Мария ответила отказом, не на шутку увлекшись императором. Их роман затягивал обоих, но Петр I был женат и будущая Екатерина I была его правой рукой, возлюбленной, соратником, другом, помощником в государственных делах и вряд ли кто-то смог бы ее заменить.

Беременность и неудачные роды

Дмитрий Кантемир, при поддержке известного интригана графа Петра Толстого, в 1722 году задался целью перевести старшую дочь из статуса любовницы в жены Петра Великого.

Когда стало известно, что Мария ждет ребенка, Толстой и Кантемир решили, что они близки к цели объединить фамилии Романовых и Кантемир, и даже направили письмо к Екатерине, где Дмитрий Константинович уверяет государыню в своем неведении и непричастности к внебрачной связи государя с его дочерью — выводить из себя императрицу, имеющую огромное влияние на Петра I было небезопасно.

Дмитрий Кантемир

Мирная жизнь наскучила Петру и он решил пойти войной на Персию, захватив с собой в составе свиты Марию и Дмитрия. Екатерина, также сопровождала царя. В июле 1722 года Петр оставил беременную княжну в Астрахани, так как она плохо себя чувствовала, и продолжил путь в Персию. Война продолжалась в течение нескольких месяцев.

«В случае рождения сына у княгини, царица опасается развода с нею и брака с любовницею, по наущению Валахского князя». — депеша французского посла Кампредона, 8 июня 1722 года.

Однако судьба сложилась иначе — у Марии случились преждевременные роды и слабенький младенец прожил всего несколько часов. Эта трагедия расстроила планы Дмитрия Константиновича на счет женитьбы императора на его дочери, а по возвращении в собственное имение князь умер от сухотки (эта же болезнь сразила и сестру Марии).

Некоторыми историками выдвигались версии намеренного срыва родов. Валишевский:

«Если верить Шереру, друзья Екатерины ухитрились оградить её от этой опасности: по возвращении из кампании Пётр застал любовницу в постели, в опасном положении после выкидыша»

Майков пишет:

« Пока происходила эта экспедиция, в Астрахани, на государевом рыбном дворе, где было отведено помещение для Кантемирова семейства, совершилось издалека подготовленное тёмное дело. Княжна Мария преждевременно разрешилась недоношенным младенцем. Есть известие, что эти роды были искусственно ускорены мерами, которые принял Поликала, врач семьи Кантемиров, состоявший также при Царицыном дворе, - руководил же действиями Поликалы не кто иной, как приятель князя Димитрия П. А. Толстой. Ему не впервой было играть двойственную роль: сближая княжну с Петром, он в то же время хотел быть угодным Екатерине; несчастная княжна оказалась его жертвой, хрупкою игрушкой в его жёстких руках. Теперь супруга Петра могла быть покойна; опасность, которой она боялась, была устранена.»

Войска Петра I входят в Дербент во время Персидского похода 1722 года

Продолжение отношений

Отвергнутая, и отлученная от двора фаворитка посвятила себя семейным делам, занимаясь воспитанием младших братьев и крошечной сестры от Анастасии Трубецкой. В наследство Марии достались материнские драгоценности.

Второй шанс на сближение с Петром I Мария Кантемир получила в конце 1724 года благодаря роковой ошибке императрицы. Екатерина вступила в связь с Виллимом Монсом, чем погубила свои семейные отношения, не смотря на ее коронование и казнь Монса. У Петра Великого и Марии Кантемир возобновился роман, который вновь оказался непродолжительным вследствие болезни, а затем и кончины царя, случившейся 8 февраля 1725 года.

Жизнь без Петра

После смерти царя Мария серьёзно заболела, составила завещание в пользу братьев, назначив своим душеприказчиком Антиоха.

«Пока сенат обсуждал вопрос о наследстве умершаго господаря, княжну Марию снова постигла тяжкая болезнь. Нравственною причиною ея были, очевидно, те треволнения, какия ей пришлось испытать в последние годы. Внимание Петра, возобновившееся после его разрыва с Екатериной из-за Монса, возродило честолюбивыя мечты в сердце княжны; но неожиданная кончина государя нанесла им внезапный решительный удар». — Майков Л.

После выздоровления проживала в Санкт-Петербурге, но отошла от жизни двора.

Опала Марии длилась до кончины Екатерины I, и в 1727 году бывшую фаворитку Петра I снова стали принимать при дворе. Братья Кантемир служили в Москве и она перебралась туда же из Санкт-Петербурга. Сестра Петра Великого, Наталья, благоволила к Марии, а Анна Иоанновна, занявшая трон, пожаловала ее в фрейлины.

Замуж Мария Дмитриевна так и не вышла, хотя могла составить хорошую партию, приняв предложение от вице-губернатора Северной столицы, Федора Наумова или от грузинского царевича Александра Бакаровича, сына выехавшего в Россию в 1724 году Картлийского царя Бакара. Но она нашла себя в служении братьям и сестре. С молодой мачехой они не ладили по причине борьбы за наследство. С 1730 года в московском доме Кантемир находился литературный салон.

Брат Антиох

В начале января 1744 года она писала ему, что намеревается продать свои земли брату Сергею, а себе оставит лишь небольшой клочок, чтобы построить тут монастырь и постричься в нём. Раздосадованный этим известием, больной брат отвечал сестре письмом на русском языке, в котором сперва делал распоряжения на случай своего прибытия из Италии в Москву, а затем говорил.